Европейская комиссия представила так называемое «Зеленое соглашение» (European Green Deal) – план мероприятий, направленный на превращение Европы в «первый климатически-нейтральный континент» к 2050 году.
Он предусматривает стимулирование «зеленого роста» по всему блоку, создание чистой «круговой» экономики, радикальное сокращение выбросов парниковых газов и «подталкивание» других стран к более решительным действиям в отношении изменения климата.
Европейское «Зеленое соглашение» охватывает все сектора экономики, в частности транспорт, энергетику, сельское хозяйство, строительство и такие отрасли, как производства стали, цемента, информационные и коммуникационные технологии, текстильная и химическая промышленность.
ЕС ставит промежуточную цель: снизить выбросы парниковых газов на 50-55% от уровня 1990 года. К лету 2020 года Комиссия должна представить план соответствующих мероприятий.
Европейская комиссия в рамках «Зеленого соглашения» также планирует предложить первые в мире пограничные тарифы на выбросы углерода, чтобы штрафовать углеродоемкий импорт и защитить европейские предприятия, которые должны платить за выбросы углерода в ЕС. Комиссия поясняет: «Пока многие международные партнеры не разделяют те же цели, что и ЕС, существует риск «утечки углерода», либо потому, что производство переносится из ЕС в другие страны с меньшими амбициями по сокращению выбросов, либо потому, что продукты из ЕС заменяются более углеродоемким импортом… Если этот риск материализуется, снижения глобальных выбросов не произойдет, и это подорвет усилия ЕС и его промышленности по достижению глобальных климатических целей Парижского соглашения». Однако такая мера может оказаться трудной для реализации или малоэффективной по следующим причинам: 1) сложно рассчитать «содержание углерода» в продуктах, произведенных за рубежом; 2) введение дополнительных сборов приведет к росту цен на импортную продукцию, что будет непопулярно у избирателей и потенциально приведет к росту инфляции; и 3) импортные тарифы, как правило, ведут к торговым войнам, которые дестабилизируют мировую экономику.
Ассоциация европейской электроэнергетики Eurelectric поддержала «Зеленое соглашение», подчеркнув, что отрасль готова поставлять экономике исключительно углеродно-нейтральную электроэнергию к 2050 году «и внести ключевой вклад в декарбонизацию транспорта, зданий и промышленности путем электрификации».
Европейское зеленое соглашение – это пока ещё проект. Оно должно быть одобрено Европейским парламентом и государствами-членами (Советом Европы).
Если будущее решение Парламента вряд ли вызывает вопросы, то пройти Совет Европы будет сложнее. Европейское агентство по окружающей предупреждает, что ЕС будет непросто достичь даже текущих целей по снижению выбросов на 2030 год, и нет никакой гарантии, что все страны-члены заинтересованы в еще более радикальных действиях. Коалиция в основном западноевропейских стран в целом поддерживает планы Комиссии, но зависимые от угля экономики, такие как Польша и Чешская Республика, неоднократно сопротивлялись призывам к более амбициозным целям по сокращению выбросов в прошлом, опасаясь, что это больно ударит по их экономике. Великобритания активно поддерживает более амбициозные цели, но формально может покинуть Блок в течение нескольких недель.
Каковы возможные последствия для России этого «Зеленого соглашения», если оно будет принято?
Основное направление мирового энергетического развития стало очевидным много лет назад. Это декарбонизация и развитие ВИЭ, что приведёт к постепенному вытеснению углеводородов. В этом плане новое Зелёное соглашение лишь дополнительно подтверждает то, о чем мы говорим долгие годы, напоминает, что «зелёная экономика» — это не временная мода. Оно свидетельствует, что энергетический переход может идти быстро, быстрее, чем ожидалось и предсказывалось многими исследователями. Какими темпами может снижаться потребление углеводородов, подсчитано в многочисленных исследованиях. В случае реализации планов по снижению выбросов парниковых газов до климатически-нейтрального состояния, использование нефти и газа в энергетических целях в ЕС может сократиться до крайне низких значений или практически до нуля к 2050 году. При этом следует отметить, что основной объем сокращений исследователи, как правило, относят на 40-е годы нашего столетия.
Что касается каких-то новых «специфических» рисков, вытекающих из этого Соглашения, то я вижу только предполагаемое введение «углеродных» таможенных тарифов. Вероятность их внедрения в практику оценить пока сложно, однако очевидно, что возможность применения подобных инструментов будет прощупываться всё активнее.
С другой стороны, энергетический переход расширяет рынки других сырьевых товаров, металлов, и соответствующие сектора российской экономики могут воспользоваться новыми возможностями. Однако объемы потенциальных новых доходов не смогут перекрыть снижение поступлений от экспорта углеводородов.
Эффективный ответ на вызовы европейской (и глобальной) декарбонизации – это планомерное развитие несырьевых секторов экономики, расширение внутреннего рынка. В том числе и в «новой энергетике», и в её энергетическом машиностроении следует проводить более активную «расширительную» политику.
Европе же с этими налогами будет хуже .